Первая декада ноября являла собой нечто среднее между осенью, зимой и весной: неприлично выпавший до приличных заносов снег оседал от зарядившего – по прогнозам, на неделю – дождя.

Отстрелявшись от утренних материалов, я вышел покурить на крыльцо редакции. И только выпустил в сырой воздух дымную струю первой затяжки, у крыльца столкнулись двое мужчин преклонного возраста. Промокшие, с виду простаковатые; оказалось, давно не виделись; узнали друг друга, разговорились. С первых же фраз выяснилось, что один из них – электрик.

– Крыши текут, – глядя на непогоду, объяснил он приятелю. – Натяжные потолки от воды пузырями дуются – проводка «летит». Нет, не для нашего климата эти плоские крыши...

Тут им в поле зрения попал я, и весь приятельский диалог мигом перешёл как бы в игру на публику: полуобернувшись к крыльцу, они задали ещё более оживлённый тон, поглядывая на меня так, будто искали стороннего одобрения своим словам. Только электрик, казалось, смотрел чересчур въедливо.

А когда стали расходиться, он задержался – и как на духу мне, с ленинским прищуром:

– Это не ты меня в 1985-м году предателем назвал?

Я чуть не сел.

– Нет, – говорю, – что вы!

Дело в том, что в 85-м мне было всего пять лет. А если его так назвали до последнего числа июля – то и все четыре.

Узнав об этом, электрик смутился.

– Тогда, может, папанька твой? – оживляясь, точно с надеждой, спросил он. – Это в Сочи было. Не бывали в тех краях? Уж очень мне лицо твоё знакомо.

Опять неувязочка. Папанька мой, конечно, если и мог такое допустить, то одним «предателем» дело бы не ограничилось. Но об этом я умолчал. А вот то, что в тех краях мы действительно не бывали, – ни в 85-м, ни до, ни после, – озвучил.

«Предатель» помолчал, а затем извинился и зашагал прочь под осеннюю капель.

«Точно. Крыши текут», – подумал я, глядя ему вслед.

Андрей КОМЛЕВ.