...По ночам дом опускался в колодец тишины и оставался недвижимым, как огромный мёртвый кит. Ванька часто просыпался, включал ночник и тревожно смотрел на спящего отца. Его грудь мерно вздымалась и опускалась. С тех пор, как похоронили деда, Ванька боялся, что когда-нибудь отец не проснётся и оставит его одного в целом мире. Даже если приедет тётка Варя, Ванька не сможет с ней поговорить и написать ничего не сможет, потому что глупый и плохо знает буквы. Тётка Варя повозится с ним, а потом устанет и бросит, как бросила мать.

Дождь шёл всю ночь, залечивая потрескавшуюся от зноя пыльную кожу земли. Рассвет мазнул румянцем восток, и новый день распахнул на мир красный от слёз глаз солнца. Снова потекла привычной чередой работа от первых лучей до сиреневой темноты.

Пронёсся июль, и наступил август. Сон мира стал длиннее на несколько часов. Ленивое светило дольше нежилось в облачной постели и не спешило доедать скопившуюся в низинах кашу тумана.

– Завтра яблочный спас, – жестами сказал отец. – Поедем на Красные горы.

– Звёзды смотреть? – обрадовался Ванька.

В ответ кивок и усталая улыбка, проложившая в уголках рта морщинки-серпы. Волосы отца серебрились, как ковыль, а усы были почти чёрными, густыми, и, если их долго не подстригать, превращались в приют для хлебных крошек.

Ванька подбежал к окну. Далёкий клин, встрявшей между двумя лесами поляны, пожелтел от цветущих подсолнухов, а на севере виднелись Уральские горы, сглаженные ладонью времени. Туда не доставал свет поселковых фонарей, огней вышек и фар машин, поэтому звёзды казались ярче, а небо – ближе.

Отец дал соседке два ведра отборных яблок, а та испекла в сковороде пирог. Ванька сунул его в пакет, обмотал полотенцем и прижал к груди. Всё летнее тепло собралось здесь – в круге пышного теста со сладкой начинкой. Жаркие дни, за которые яблоки набрали сахар, солнечный свет, превратившийся в янтарь сока, медовый аромат плодов.

А вечером поехали на самую высокую гору, расстелили старое одеяло и пили чай из самовара. Прощальный поцелуй заката подёрнулся дымной кисеёй. Небо темнело, становился ярче белый круг луны. Ванька загадывал желания, ловя взглядом падающие звёзды. Раньше он хотел новую игрушку или начать слышать. Потом велосипед, как у Володьки с соседней улицы, и научиться писать. А теперь Ванька просил, чтобы время остановилось. Навсегда застыло в этом душистом тёплом вечере, где отец жив и здоров, где пахнет яблоками и не нужно думать о том, что случится потом – когда Ванька вырастет и останется один…

Диана Ибрагимова.